Пруд <---

Вскоре маленькому крысюку стало жарко. А затем – очень жарко. Пару раз он даже останавливался в тенёчке у ближайшего дерева, чтобы передохнуть – запыхавшись, тяжело дыша и совсем по-собачьи вывесив изо рта розовый язычок, а один раз – у ручья, чтобы попить водички и поплескаться водой на мордочку. Только всё это всё равно не помогало – солнышко пекло очень сильно, и Калиоль сначала уже подумал, что уже полдень (а он ведь даже ещё не завтракал), но, посмотрев на небо, понял, что прошло едва лишь более часа.
«Што? Чё такое? Ну пачему мне так жарко? Пачему? Пачему? Пачему?..»
Крыс остановился и пощупал лапкой свой обычно влажный холодный носик. Носику тоже было жарко: он был сухой и горячий.
«Прастудился? Как?! Прастудился!..» – маленький крыс чихнул, и из его носа высунулась большая жёлто-зеленоватая сопля. По привычке он слизнул её, как, бывало, поступал с нектаром, угощаемый феями, но тут же начал возмущённо ругать и отплёвываться: по вкусу это было ни на сколечко не похоже на нектар.
«Чиво-нибуть сладинькаво бы сичас... И горячинькаво... И зарытца бы в тёплинькае дуплишко...» – снова начал мечтать крысюк.
Как назло, на пути ничего похожего не попадалось.
Наконец крыса вывело на полянку с дикой малиной – но, как назло, обычно сладкие ягодки оказались очень кислыми, так что у Калиоля сразу начало нещадно драть горлышко, так что из глаз у него сами собой закапали слёзки.
«Как болит!.. Ой! Горлышко! Где вода?..» – заметался по поляне крысюк, – «Да. Над попить! Над попить!.. Ох! Маё горлышко!.. Где водичка?..» – а нехитрые мысли зароились у него в голове, словно стайка вспугнутых мошек, постепенно превращающихся в больших и зелёных навозных мух, мал-помалу сбрендивающих от жаркого игдреньского солнышка. Крыс попробовал слизнуть слёзки, однако облегчения это не принесло – наоборот, пришлось растрачивать последние слюньки, и вялый, словно засохший листик, язычок распух и теперь едва-едва ворочался в тесной маленькой пасти.
Калиоль продолжал лететь, куда глядели его глазки, но поскольку сейчас они глядели то направо, то налево, путь крысюка получался... М-м-мда-а... Даже до одурения налопавшись навьих ягод, Калиолю легче давалось лететь по прямой. Во всяком случае, о стволы, выступающие из земли корни и ветки он тогда не стукался. Вернее, почти не стукался. Так бывало, но редко.
И никогда ещё крысюк не стукался о деревья и ветки столь же часто, как сейчас – во всяком случае, насколько он помнил.

---> Берег Волшебного озера